Проблемы, с которыми сталкиваются работники области культуры, обсуждались в ходе Дискуссионного клуба, организованного недавно редакцией газеты «Vocea poporului». Во встрече, которую условно мы назвали «За чашкой чая», приняли участие председатель Федерации профсоюзов работников культуры Николае Гараз, председатель профсоюзного комитета Национального театра им. Михая Еминеску Юрие Негоицэ, председатель профсоюзного комитета Русского драматического театра им. А. П. Чехова Сильвия Кожокару, председатель профсоюзного комитета Национального музея природы и этнографии Валентина Онофрееску.
«VP»: Зарплаты в сфере культуры – одна из самых болезненных проблем. Расскажите нам, пожалуйста, как удается деятелям культуры выживать при таких низких зарплатах…
Сильвия Кожокару: Хотя условия труда хорошие, тем не менее хочется, чтобы зарплата была немного выше. В театре им. А. П. Чехова актер получает не менее двух тысяч леев. В то же время, директор учреждения, по мере возможностей, выплачивает работникам надбавки к зарплате – за главные роли, за второстепенные.
Юрие Негоицэ: Если говорить об оплате труда на уровне страны, то государство дает нам мало, а то, что нам выплачивают, далеко не покрывает потребности. Вместе с тем, наш доход зависит и от администрации учреждения культуры, которая ведет мониторинг ситуации. Существуют внебюджетные ресурсы, выплачиваются надбавки за спектакли, и все это немного компенсирует низкие зарплаты. Болит душа, когда в театрах зарплата составляет всего две тысячи леев, а библиотекари или работники домов культуры получают в месяц всего по одной с лишним тысячи леев. Тем более что эта сфера относится к стратегическим для государства. Культура – стратегическая область, но с этим никто не считается. Мы, в любом случае, никого не виним. Такие уж времена нынче – немного враждебные для нас. Вместе со всеми надбавками работники театра им. Михая Еминеску получают по 3800-4000 леев. Когда труппа нашего театра отправляется на гастроли, актерам выплачивают и суточные. Раньше они не выплачивались вовсе или были просто символическими. Кроме суточных, выплачивается и заработная плата, но в любом случае персоналу театра приходится очень несладко.
Валентина Онофрееску: Зарплата музеографа составляет всего 1190 леев. В нашем музее плата за вход чисто символическая – два лея для детей и десять леев для взрослых. Это мало для музея, который нуждается в ремонте, у которого проблемы с освещением. Национальный музей природы и этнографии был открыт 126 лет тому назад, у нас хранятся уникальные экспонаты. Мы находимся на первом месте среди европейских стран по таким экспонатам как скелеты, отреставрированные кости. Когда мы едем в Европу, видим, что каждому выставочному экспонату обеспечена подсветка, чтобы он не утратил свою привлекательность. Представители одной из фирм пришли к нам, чтобы установить освещение, но как пришли, так и ушли, ведь у нас не было денег на оплату их услуг. На протяжении последних двух лет администрация музея улучшила нам условия труда, был проведен и ремонт. Также за работу во вредных условиях мы получаем надбавку к зарплате в размере 120-140 леев в месяц, что закреплено в Коллективном соглашении на отраслевом уровне и стало возможным благодаря взаимодействию профсоюзов с Министерством культуры. Однако в целом положение с оплатой труда плачевное. Я как заведующая отделением, которая проработала всю жизнь в музее, получаю 2400 леев.
«VP»: Молодые приходят устраиваться на работу, если им предлагают всего две тысячи леев?
Валентина Онофрееску: Молодых у нас мало. Для них нет особого смысла трудоустраиваться у нас, ведь мы работаем по субботам и воскресеньям, да и по праздникам тоже. Люди празднуют, а работникам музеев приходится трудиться. Наш директор часто говорит, что в музеях люди трудятся удовольствия ради, только движимые энтузиазмом. У нас отличный директор, и работа наша очень интересная. В музей приходят люди со всех континентов. В прошлом году нас посетили почти 1 млн человек, хотя мы и не находимся в центре города, прямого транспорта до Национального музея природы и этнографии нет. К сожалению, культура в нашей стране находится на последнем плане, и, я полагаю, именно поэтому нас не назовешь образованным и культурным народом, ведь в театре, на концерте, в музее можно узнать немало полезного. Нередко нам звонят четвероклассники или пятиклассники и спрашивают, где находится наш музей. Вы себе представляете? Речь идет о детях, которые живут в Кишиневе… Не хочу никого обидеть, но по субботам и воскресеньям к нам чаще приходят русскоговорящие посетители. Главным образом, это дедушки и бабушки со своими внуками и внучками. Если раньше был факультет музееведения, то теперь действуют лишь курсы. Большинство работников музеев – выпускники факультетов истории, географии, зоологии. Преимущественно, это выпускники исторических факультетов, так как наши выставки об археологии, краеведении, палеонтологии, почвоведении, геологии.
Николае Гараз: Культура финансируется по остаточному принципу:
если что-то осталось от других областей, то выделяется культуре. Вот в этом и состоит болезнь данной сферы. Условия труда во многом зависят от управленческих качеств руководителя учреждения. Если говорить о театрах, то они сдают помещения в аренду, выезжают со спектаклями за границу. Кто рачительный хозяин, тот поможет заработать на хлеб насущный и актерам, постановщикам, декораторам, другим работникам театра. Но, несмотря на это, зарплата еще оставляет желать много лучшего. Даже на зарплату в четыре тысячи леев в месяц сложно прожить, вот почему несчастные актеры «бегают» из одного театра в другой.
«VP»: Провинциальным театрам из Бэлць и Кахул живется лучше, чем столичным, или же хуже?
Николае Гараз: У театров в провинции свои зрители. В бельцкий приходят зрители из северного региона страны и из мун. Бэлць. В Кахуле – свои зрители из южной части страны. К тому же эти два театра выезжают на гастроли в Румынию, поэтому как-то сводят концы с концами. Что касается оплаты труда, то она такая же, как и в столичных театрах: 80% финансирования обеспечивается государством. Но и тех 80% государство не выделяет. В остальном, каждый зарабатывает, как умеет. Заработная плата в сфере культуры не выдерживает никакой критики.
«VP»: Хуже всего в сфере культуры приходится работникам домов культуры…
Николае Гараз: Да, они получают очень низкие зарплаты. Было время, когда эти работники получали и по 800 леев. В настоящее время их заработная плата составляет от 1400 до 2400 леев в месяц. На сегодняшний день в плачевном состоянии находятся дома культуры во многих населенных пунктах страны, к примеру, в четырех селах Дондушенского района, в трех селах Фэлештского района, дом культуры в городе Орхей. Многие дома культуры нуждаются в капитальном ремонте, многие не подключены к электроснабжению, не говоря уже о теплоснабжении. Все зависит от менеджмента. В одном из сел Теленештского района местный житель взял дом культуры в аренду и устраивает там свадьбы.
Юрие Негоицэ: В моем родном селе – Кэлинешть Фэлештского района, дом культуры превратили в овчарню. Это катастрофа!
Николае Гараз: Работникам библиотек немного проще, так как общественные библиотеки включили в Программу «Novateca». Благодаря профсоюзам, библиотекари добились выплаты надбавок за выслугу лет, за категорию, за работу во вредных условиях, за образование. За счет этих надбавок библиотекари получают в среднем по четыре тысячи леев в месяц. В последние годы в некоторых библиотеках провели ремонт и оборудовали компьютерные залы, но в селах есть еще библиотеки, где нет окон или где окна разбиты, а в помещениях библиотек царит сырость. Есть примэрии, руководители которых не хотят понимать, что им надо больше инвестировать в культуру. Лучше обстоят дела в случае преподавателей художественных и музыкальных школ, они получают и более пяти тысяч леев в месяц. Сложнее обстоят дела в Академии музыки, театра и изобразительных искусств, где 40% заработной платы преподавателей формируется за счет контрактов на обучение, а это очень мало. Было бы разумнее, если бы соотношение составляло: 60% за счет контрактов, а остальная часть — из госбюджета.
«VP»: Работники культуры получают надбавки к зарплате за счет внебюджетных средств?
Валентина Онофрееску: О каких внебюджетных средствах может идти речь? Под наше начало отдали Земский музей, который был практически разрушен, затем он перешел к Румынскому культурному институту. Национальный музей природы и этнографии привлекает посетителей рекламой, мы рекламируем народных мастеров. Коммерческих выставок у нас практически нет, как, например, в Национальном музее искусств. Есть договоры с Союзом народных мастеров, но брать деньги за аренду с них мы не имеем права. Что касается выставок работ центров детского творчества – с кого там брать деньги за аренду?
Николае Гараз: Не у всех учреждений равные возможности, у некоторых из них они больше, у других меньше. Есть учреждения, где надбавка к зарплате из внебюджетных средств может быть даже больше должностного оклада.
«VP»: Г-н Негоицэ, в последние годы налажен культурный обмен между Национальным театром им. Михая Еминеску и театрами Румынии. В какой мере кишиневские актеры вписались в румынский культурный оборот? В Бухаресте у актеров зарплаты выше, чем в Кишиневе, наверное?
Юрие Негоицэ: В контексте этих культурных обменов, фестивалей, сложно ставить во главу угла вопрос о зарплатах. Безусловно, там другие зарплаты, гораздо выше, нас не интересуют какие у них зарплаты, мы довольствуемся тем, что имеем. Главное, чтобы эти обмены происходили, чтобы мы смотрели спектакли, важно, чтобы нас включили в этот оборот, потому что войти в румынский культурный оборот уже кое-что да значит, позднее мы увидим результаты. Конечно, коллеги, которые работают в румынских театрах, получают больше, и эта разница ощутима. Мы привыкли к нашей бедности, на тысячу леев можем жить «припеваючи», да еще отложить умудряемся. В Румынии государственные структуры принимают активное участие в процессе развития культуры, во времена Чаушеску к культуре относились с огромным уважением, она была поставлена во главу угла, несмотря на ее идеологизацию. Нынешний министр культуры Моника Бабук принимает участие в разрешении определенных ситуаций и в театрах, помогает с проведением фольклорных фестивалей, активно сотрудничает с иностранными посольствами. Благодаря Монике Бабук мы получили автобус, нас включили в различные проекты по театральному обмену. Но не все зависит от министра, такая у нас страна — мы бедные, нас обкрадывают со всех сторон. Среди всех министерств, согласно вилке должностных окладов, Министерство культуры находится на одном из последних мест. Во всех цивилизованных странах, когда устанавливается эта самая вилка должностных окладов, Министерство культуры на первом месте, на втором – Министерство обороны. Именно с этого начинается стратегия страны. В Республике Молдова все происходит с точностью да наоборот.
Николае Гараз: Спасательный круг для актеров – это публика, зрители. Тот же спектакль, представленный в Кишиневе, стоит копейки, в Румынии же билеты в несколько раз дороже, и доходы от него могут быть ощутимыми. Не говоря уже о спектаклях в других европейских странах, которые приносят кишиневским артистам еще больше прибыли, ведь за границей представления наших театров пользуются большим успехом среди зрителей. Аналогичная ситуация складывается и в Национальном театре оперы и балета им. Марии Биешу, и в Национальном театре им. Михая Еминеску, и в Республиканском театре «Лучафэрул». В прошлом году я побывал в Ирландии, где мне представилась возможность познакомиться с президентом этой страны. До этого он был министром культуры, затем евродепутатом, председателем Комиссии по культуре Европейского парламента. Так вот он рассказал, что вкладывал такие деньги в культуру, что люди уже не знали, что с ними делать. В цивилизованных странах культура признана важной сферой человеческого бытия.
«VP»: Музыканты могут подзаработать на свадьбах, крестинах, а актеры?
Николае Гараз: Ну да, по субботам и воскресеньям вместо того, чтобы заняться своим здоровьем, они играют и поют на свадьбах и крестинах. Но это же не постоянный доход – свадьбы то есть, то их нет, а в пост люди свадеб не играют. Многие руководители домов культуры вообще не музыканты, так что не надо оценивать всех одинаково, есть некоторые музыканты, которые едва сводят концы с концами. У меня как-то состоялся разговор в Вадул луй Водэ с бывшим премьер-министром Василием Тарлевым об условиях труда преподавателей детских школ искусств. Речь в основном шла о том, чтобы преподаватели музыкальных и художественных школ имели право на такой же отпуск, как и учителя общеобразовательных школ, равный 62 дням. Тогда у педагогов школ искусств, согласно положениям Трудового кодекса, было только 28 дней отпуска. Мы предусмотрели в нашем отраслевом соглашении отпуск продолжительностью 62 дня, так как я сумел доказать властям, что после 28 дней отпуска преподаватель выходит на работу, а ученики еще на каникулах. И что ему делать, бить баклуши? Тогда начальники районных финансовых управлений ни в какую не хотели признавать положения Соглашения, так как руководствовались лишь нормами Трудового кодекса. Скажите, а какой смысл? Учитель приходит в школу и не работает, зато государство платит ему зарплату. Так вот представьте себе, что я должен был доказывать эту «теорему» каждому начальнику финансового управления. Тарлев мне сказал: «Я обязан обеспечивать общее образование, а не образование в художественных и музыкальных школах. Родители если хотят, отдают ребенка в школу с артистическим уклоном, не хотят – не отдают». Таким образом, он дал мне понять, что не намерен брать на себя никакой ответственности за школы искусств. Нужно изменить законодательство в области культуры, у которого масса недостатков. Учителя общеобразовательных школ видят плоды своего труда лет через 20 – 12 лет в лицее, затем пять лет в вузе, потом еще года три трудовой деятельности. В музыкальных и художественных школах ученики после трех-четырех лет обучения уже участвуют в национальных и международных конкурсах. Все звезды мира музыки и изобразительного искусства начинали свою карьеру в школах искусств. Посмотрите, наши артисты работают и в США, и в Канаде, не говоря уже о Европе.
Юрие Негоицэ: Артист Георге Врабие родом из одного со мной села, он из бедной семьи. Когда был маленьким, сидел на краю моста и рисовал, а проходившие мимо люди давали ему кто кусок хлеба, кто яблоко. Тем не менее, стал большим человеком, потому что проявил интерес к учебе. Складывается впечатление, что в настоящий момент у нас даже такое веяние: практически ничего не знать, ничем не интересоваться… Мы стали больше потребителями, чем производителями.
«VP»: Г-н Гараз, почему в Кишиневском государственном цирке нет профсоюзной организации?
Николае Гараз: Потому что там только 3-4 работника, в том числе директор и бухгалтер. Цирк не работает на постоянной основе, цирковая труппа передвижная. К нам приезжают артисты из Украины, России, других государств. У нас нет ни одного отечественного артиста Кишиневского государственного цирка. И потом, учреждение профсоюзной организации дело добровольное. До меня дошли слухи, что у кого-то есть интересные, так сказать, намерения насчет цирка. Здание цирка в аварийном состоянии, и если его снесут, только представьте, какое красивое строение может вырасти на его месте… Дай Бог, чтобы все эти слухи оказались ложью.
Юрие Негоицэ: Эти слухи ходят уже лет 15…
Валентина Онофрееску: А сколько других зданий культурного назначения оставляют вот так заброшенными на год, на два…
Николае Гараз: Есть еще несколько культурных учреждений, которые существуют только на бумаге, например издательство «Lumina» и другие.
«VP»: Там, где есть серьезные, болезненные проблемы, профсоюз может их решить?
Валентина Онофрееску: В большой степени да, он их решает.
Юрие Негоицэ: Многое зависит и от профсоюзного лидера. Вот, например, в нашем театре. Мы открыли фитнес зал, где вся труппа театра им. Михая Еминеску может тренироваться, проводятся детские утренники.
Николае Гараз: Работодатель не сможет уволить работника, если он состоит в профсоюзе, потому что профсоюзная организация его защищает, согласно действующему законодательству. А сколько нарушений творится в нашей отрасли!.. Если была бы справедливая судебная система, было бы идеально. А как происходит на самом деле? У кого есть деньги, тот и выигрывает процесс, у кого их нет… Люди даже не хотят обращаться в суд, потому что работодатели быстро затыкают им рот. Я присутствовал как-то на профсоюзном собрании в Центральной типографии. Одна женщина возмущалась, мол, директор не сделал то-то и то-то. Знаете, что сказал директор? «Помолчи, тебе на пенсию выходить, я завтра могу тебя уволить!».
Ответственная за подготовку «Дискуссионного клуба»: Елена КОДРЯНУ
